Форум » Как это было » Центральные ворота. День второй. » Ответить
Центральные ворота. День второй.
Сказочник: Главный и единственный официальный вход в город. Собственно именно здесь кончается (или начинается – тут как посмотреть) дорога, вымощенная желтым кирпичом. Когда-то ворота были полностью вымощены изумрудами, а теперь щеголяют только выбоинами от драгоценных камней. А вот стражников заметно прибавилось. Сейчас они не выдают всем специальные очки, но тщательно проверяют документики. первый день истории
Ответов - 34, стр:
1 2 All
Суок: День Второй. Утро. Девушка молча наблюдала за тем, как брат обратился за помощью к какой-то незнакомке. Да что уж - для них все в этом городе были незнакомцами... "Что же это?.." Суок уже несколько минут не покидало ощущение пресловутого "взгляда в спину". То есть ей казалось, что за ними с Тутти и Питером кто-то пристально следит... "Тьфу ты..." -Спасибо за помощь, может вы проводите нас? - негромок проговорила циркачка, присматриваясь к девушке напротив неё. Что говорить, Суок была её старше. Но вот то, как эта девушка держалась, каким тоном говорила... Она была совершенно другой, не вписывающейся в серость окружающего мира, а это о многом могло сказать... "Только бы нам повезло..." Прошу прощения за отсутствие без предупреждения. Больше не повторится!
Маленькая Разбойница: День второй. Утро Лайа слегка прищурилась, хотя в тумане этого и не было заметно. Смеется он.. Отчего смеется, спрашивается? Каждый в таких ситуациях подсознательно воспринимает любое «хи-хи» в свою сторону. Разбойница не была исключением – хоть и относилась к этому вполне лояльно. Правда, чего уж греха таить, с небольшой примесью недовольства. Впрочем, пусть смеются. Покуда могут-то. Оппозиционерка улыбнулась и кивнула стоящей рядом с незнакомцем девушке. Этот самый незнакомец, по-видимому, был среди этой тройки лидером – хотя бы негласно. Хотя - кто знает. Подсознательно (а Лайа была очень хорошо подкована в таких делах) ощущалось, что небольшой разлад в отношениях между двумя мужскими составляющими этой команды имелся. Объяснить почему – не могла, а вот просто знала. Не удивительно – лояльнее всего мы относимся к противоположному полу, а вот представителям своего собственного в большинстве случаев просто не доверяем. Или терпим. Правда, бывают и исключения… Чешир был где-то рядом. Лайа и Кот уже довольно долго работают вместе, и научились чуть ли не ментально разговаривать – образно выражаясь, конечно. Так даже спокойнее – знать, что кто-то присматривает за тобой. Хотя Разбойница ни за что в жизни бы в этом не призналась, хоть ты ее на кусочки режь. Самостоятельная, вишь какая. - Что ж, я рада, что могу вам помочь, - откашлявшись, провозгласила девушка; получилось прямо-таки «контакт с внеземными цивилизациями налажен, приступаем теперь к эвакуации населения!», - прошу вас… И вскинула голову. Показалось? Разбойница тонко втянула носом воздух. Как-то совсем по-собачьи получилось, но ничего не поделаешь. Своей интуиции она доверяла как себе, а тут та внезапно забила тревогу. Резко так, протяжно, мигая красной лампой в подсознании. Что? Где? Но вокруг было тихо, лишь лениво наползал друг на друга, смешиваясь, туман, да скрипел где-то качаемый ветром фонарь. В любом случае, надо было отсюда уходить. Место открытое… Так скажем, за исключением утренней дымки, и светиться тут Разбойнице не хотелось. - ..следовать за мной. Надеясь, что пауза между слов фразы их не удивила, Лайа развернулась и уверенно зашагала вперед. ------Улочки
Сказочник: Тяжелая капля ударилась о подоконник, за ней еще одна, и еще. Где-то, пока еще далеко, сверкнула молния, а через несколько ударов сердца до уютного домика, окруженного садом, докатился гром. Сказочник поднял глаза к окну – начиналась гроза, а это значило только одно: скоро дочурка, которая боялась грома, появится босиком на пороге его кабинета. Утро второго дня. Крысиное оповещение работало быстрее и вернее птичьей эстафеты, правда только в границах города, так что Крыса быстро разузнала, где последний раз видели Чеширского Кота – оказалось совсем недавно, и даже недалеко – у городских ворот. «Нужно поспешить.» - Подумала Крыса, углубляясь в лабиринт нор. До нужного места она добралась быстро. Из-за тумана Крыса почти ничего не видела, но ей это было и ненужно. Понюхав воздух, она поняла, что не ошиблась – Чеширский Кот был здесь. Недалеко пахли стражники и еще кто-то из самого дворца, а еще... чужаки... трое, нездешние, совсем нездешние. Если бы не важное поручение, Крыса бы лопнула от любопытства (не думайте, этим страдают не только коты), но сейчас ее интересовал только Чешир. Принюхиваясь, она подошла к Коту. Его не было видно, и совсем не из-за густого киселя вокруг (жаль не съешь), но невидимости не могла обмануть Крысу. - Ддд-евочка в тюрьме. – Заикаясь от волнения пропищала Крыса. – Сказала найти Вас, передать, что она просит о помощи.
Чеширский Кот: - Что за девочка? - Кот проводил взглядом Разбойницу и ее спутников и теперь готовился пройтись следом за ними - медленнее и незаметнее. Но это сообщение в некотором роде застало его врасплох. - Говори толком, и я был бы тебе очень благодарен, если бы ты прекратила заикаться... Сверкнули яркими янтарными огоньками его глаза и Чешир сложил руки на груди. В голове мелькнула догадка... можно даже сказать, это была уверенность. Он вскинул голову. - Алиса? Храбрая и не в меру активная Алиса... мало изменившаяся, скорее всего, со старых времен. Хотя, спрашивается, кто ее. эту меру определяет? Кот знал, кто. Он и Королева. И - сэр Случай. Как часто бывало в минуты волнения, Кот говорил быстро и... не давая собеседнику вставить слова. - Если ты будешь и дальше так тянуть, я за себя не ручаюсь! Ну так, говори быстрее - кто попал в беду? Какая девочка?!
Суок: День второй. Утро Суок внимательно посмотрела на брата и покачала головой. Тутти словно завис на несколько минут, глядя перед собой в пустоту. -Эй!... Циркачка тряхнула парня за плечо и пошла вперед, увлекая Питера и Тутти за собой, иначе, похоже, они бы остались стоять на месте, пока их провожатая скрывалась бы где-то впереди... "Не хватало еще тут потеряться..." С другой стороны, у циркачки появилось стойкое ощущение, что она не заблудится в этом городе. С каждым шагом по этой мостовой она все больше и больше начинала верить в то, что это именно город Трех Толстяков... Нет, она не хотела верить, но получалось именно так, пускай и против ее воли... "Спокойно.." Поворот, еще... Ощущение слежки, от которого она так сосредоточенно отмахивалась... ---Улочки---
Капитан Крюк: И что же всем в столь туманное, безрадостное утречко на месте не сидится?.. Обязательно надо где-то полазить, кому-то испортить пару кило нервов, начать вынюхивать маленькие секретики окружающих? Что за зловредная человеческая натура! Будь в каждом живом и не очень хомо сапиенсе чуть больше лени, жить стало бы гораздо легче. Никто бы не лелеял зловещих планов, и тем более не осуществлял бы их, так как это потребовало бы слишком большого напряжение физических и умственных ресурсов, ну и, само собой разумеется, все стали бы жить долго и счастливо, а умирать разве что от ожирения. Хотя жителям Волшебной страны это не грозило, особенно с министром снабжения, который лазает неизвестно где, с какой целью и почему… Мечты-мечты, где ваша сладость… И, что самое странное, мечты никак не желали уходить, оставляя за собою гадость. Так и лезли, так и лезли в голову, заставляя рассредоточивать внимание и забывать о том, зачем вообще сюда пришел, за кем следишь и кому это нужно. Чертыхнувшись про себя, Крюк вновь устремил сияющий взор на скрытые туманом фигуры циркачей и их загадочных спутников в числе два. Похоже, они достигли некой договоренности и как раз собирались потихоньку свалить подобру да поздорову, воспользовавшись тем, что капитан по всегдашне своей привычке нырнул в мир нереальных, смешных и глупых фантазий, которым даже в Волшебной стране не суждено было сбыватся. Отлепившись от стены, куда отставной капитан, по всей видимости, уже успел прочто и неотлепимо врости, он тихим, но уверенным шагом направился вслед за плотной группой, в которой лишь угадывались силуеты нужного ему народа. На счастье, улица была всё же пустынна, только поближе к стене стоял то ли мужчина, то ли существо промежуточного пола, укрытое плащом с ног до головы. В принципе, ничего подозрительного в столь упорной маскировке не было, ибо сейчас настали такие времена, что каждый неглупый старался лишний раз не показывать лик пред светлы очи полиции али же горожан… ну стоит себе этакий господин (пусть уж лучше будет так, чем иначе) в черном плаще до самых пят, голову к земле наклонил, что-то сосредоточенно разглядывает, что-то себе под нос бормочет… мало ли странных на белом свете? А вдруг сия личность находится под воздействием травки али же алкоголя?.. В общем, не стоит на нее внимания обращать. Конечно, подозрительно может быть всё, особенно такие вот субъекты, но Крюк параноиком не был, да и к тому же дело было. Еще потеряет циркачей в тумане, останется только кусать себе локти да черта неблагозвучно поминать. Проминув вышеобозначенного несколько раз человека, который был слишком занят своим непонятным делом, чтоб поднять голову и заметить капитана, Крюк последовал за шайкой оппозиционеров, стараясь приглушить стук сапог. Но потом его осенила мысль, что совсем не обязательно было бы идти за ними как неудачливый преследователь. Гораздо проще было бы подождать их у пункта назначения… Знать бы только, куда они направились! Сосредоточенно прищурившись, капитан замер, вновь схоронившись за выступающим углом какого-то здания. Если брать во внимание направление, взятое ими, можно было предположить, очень и очень смутно, что когда-нибудь они доберутся до главной площади. Конечно, по дороге они могли нырнуть в любой из домов… Но что-то подсказывало капитану, что не сделают они так. К тому же, циркачи еще слишком мало времени в городе, подзабыли небось, куда ведут все дороги от ворот… Приняв решение, Крюк, воровато оглянувшись, нырнул в одну из подворотен, в изобилии наличествующих в городе. Да, правду говорят, опасно было там ходить… Но иногда, очень редко, Крюк позволял себе такое испытание для ангела хранителя. Зато можно было легко обогнать циркачей… -Городская площадь-
Сказочник: Очередная непроглядная, беззвездная ночь. Кажется, в окрестностях всерьез начиналось что-то похожее на сезон дождей, потому как лило уже третьи сутки, и лило - как из ведра. По этому поводу в доме творился Содом с Гоморрой одновременно. Супруга, чувствительная к непогоде, жаловалась на мигрень, дети сходили с ума от безделья, привычные с утра до вечера торчать на улице. Одно радовало - племянницу такая погода настроила на мирно-депрессивный лад, и девушка уже второй день вела себя тихо, не порывалась откаблучить что-нибудь эдакое, и тихо складывала в детской паззл и тысячи с чем-то кусочков. На этот процесс все семейство смотрело со скрытым уважением, не веря, впрочем, что из этого выйдет что-то путное. Впрочем, на полу уже начали появляться очертания какой-то до зубной боли унылой серой трассы. Сказочник перевернул страницу... Второй день истории. По-прежнему - утро. Заметив, что есть ее покамест никто не собирается, Крысы приободрилась и даже встала на задние лапки, чтобы легендарный Чешир мог ее лучше расслышать. - Ну... Девочка. Такая... такая вот девочка. - она сделала лапками какой-то странный жест, видимо призванный оповестить, что девочка еще довольно маленькая, то есть - юная. - Волосы темные, добрая. И шапка на ней. Красная! - на последнем слове Крыса почему-то сделала страшные глаза. Кто их знает, крысиное неизбывное воинство - что для них значит красный цвет во всех его вариациях? - А имени она не сказала. Хотя тюремщик вроде ее Алисой не окликал... Эй, - заметив в глазах Чешира что-то, что ей не понравилось, Крыса отступила на пару шагов. - Ты меня не ешь. Меня есть нельзя. Я эта... как его... ПАРЛАМЕНТАРИЙ!
Чешир: Чудный второй день, день которого сделаем еще чуднее. - Красная шапочка? – Чешир посмотрел своими желтыми глазами на перепуганную крысу. Шапка в тюрьме. Это совсем не хорошо. Это и вовсе отвратительно! Да, зря он расслабился и сунулся в бар сегодня утром. Горе с этими детьми! Пока одних заманиваешь назад в Неверленд, другие, местные, умудряются попасть в цепкие лапы, то есть руки, власти. И как прикажете работать в таких нечеловеческих, некошачьих условиях?! - Передай Саре, что я скоро приду, или... в общем, что-нибудь обязательно придумаю. Давай, беги, пока я не голодный! – Чеширский кот показал острые клыки, не переставая при этом улыбаться. Есть крысу он не собирался – давно уже Чешир перестал питаться этими хвостатыми существами, от которых порой, вот как сейчас, было больше пользы в плане не гастрономическом. Проследив, как крыса скользнула в подвал ближайшего дома, Чеширский кот внимательно огляделся по сторонам. Ничего интересного в обозримых пределах не происходило. Ничего не горело – откуда же этот дым?.. Дым... Сигаретный дым в его ассоциотивном ряде был неприменным атрибутом монаршей особы. Королева! Что он упускает в цепи событий? Махнув невидимым хвостом, кот направился к городским воротам. Устроившись в тени башни, он явил свою улыбку и все остальные части тела миру – для серьезного колдовства невидимость была помехой – и, сев как сфинкс, сосредоточенно посмотрел перед собой. Чешир не видел грязных плит мостовой – он обозревал всю Волшебную страну: конечно не так, как это делала Королева, – у нее были свои методы, у него свои. Он попытался проследить путь, проделанный за прошедшие полтора дня детьми из Реальности. Элли и Суок – Чеширский кот едва ощущал их присутствие, а это могло значить только одно: девочки во дворце - магия Гингемы защищала королевскую резиденцию. Алиса... Алиса на дороге из Желтого кирпича. Герда где-то в городе. А Кай... Кая Чешир не мог найти, как ни старался. Вот, что он почувствовал вчера. Тогда он был слишком слаб, чтобы обратить должное внимание на странное ощущение неожиданной пустоты и печали. Кай мертв. Не иначе, как дело рук Червонной Королевы: никому более такое не под силу. - Да как она посмела? – Прошипел себе под нос Чеширский кот. – Чем он был для нее так опасен, что она забыла о Законе всемирного равновесия? А я хорош, едва не проворонил такой шанс! Сев и обернув лапы хвостом, Чешир стал урчать. Сначала тихо, а затем все громче и громче. То, что он сейчас задумал, – фокус посложнее, чем вытащить детей из Реальности. Тягаться с самой Королевой - это вам не крыс пугать. Но правда была на его стороне. Волшебная страна словно сама просила о возмездии, и Чеширскому коту нужно было только подсобить любимому миру. Он не мог этого знать, не он придумывал наказание для Гингемы, но именно в этот момент в кабинете на глазах Атаманши и капитана Крюка королева стала таять. И по мере того, как она исчезала из собственного кресла, где-то за пределами Неверленда, словно призрак, возникал дворец Снежной королевы, вокруг которого уже не ходили северные олени, но в главном зале мальчик Кай все еще пытался сложить из льдинок слово «вечность». Чеширский кот не учел - а может просто не подозревал всей запущенности ситуации - необъяснимую связь Королевы с Алисой, которая в это самое время исчезла с дороги из желтого кирпича, так же отправляясь в царство вечного холода.
Чешир: День второй. День чуднее некуда… У Чешира перед глазами плясали разноцветные кружочки, как назойливые мухи, не желая улетать по своим делам. Все же такое основательное магическое действо даже для него не могло пройти безнаказанным. Он только Чеширский кот, а не всесильное существо. И мышек он не изводит, в отличие от Королевы! Скрутившись клубочком, Черир спрятал нос в лапах. А лапы пахли… Неправильно это! Какой уважающий себя кот пойдет на охоту с пахнущими лапами! Ничего не оставалось, как начать умываться, особенно тщательно вылизывая все четыре когтистые конечности. Что было хорошо, так это то, что сие занятие успокаивало, как любая монотонная работа, и помогало разложить мысли по полочкам, как любые водные процедуры. Доведя шкурку, до блеска, Чеширский кот стал думать, что делать дальше. Прежде чем его силы восстановятся достаточно для очередного мониторинга ситуации, должно пройти некоторое время, терять которое он просто не имеет права. Только беда в том, что вот прям сейчас, он мало на что способен… «Придется моей дорогой Лайе потрудиться, помочь повытаскивать нерадивых деток из передряг, в которые они уже умудрились влипнуть. Уже ли? Да давно уже!» /На Улочки, уже совсем не изумрудные/
Мария Штальбаум: Вечер второго дня ---Дорога из желтого кирпича--- На плечи прохладным киселем спускалась вязкая неласковая ночь. Худенькая девушка в нерешительности стояла у кромки леса, опираясь спиной на ствол дуба, слушала угрюмый звон капель и неторопливо теребя край длинного серого платка из плотной ткани, какие носят обычно сестры милосердия. Взгляд глубоких серых глаз был обращен на тонущие в сумерках очертания городских ворот. Мари Штальбаум отнюдь не была уверена, что ей нужно попасть в этот город, и совсем растерялась бы, если бы её спросили, зачем ей туда нужно. С другой стороны, ночевать в лесу представлялось совершенно неразумным, а в городе (кроме неведомых опасностей, конечно) её могли ждать теплый угол на ночь, а, возможно, и кусок хлеба или, если уж совсем повезет, - тихое место горничной или помощницы врача. Везло мадмуазель Штальбаум чрезвычайно редко (взять хоть этот отменный ливень), и она к этому привыкла, но попытаться все же стоило. Мари ласково погладила толстую дубовую кору и со вздохом направилась к городским воротам. «Раз уж все равно эта славная желтая дорога заканчивается, надо взглянуть, куда она ведет. Знать лишнее – очень вредно для души и здоровья, без сомнения, но ничегошеньки не знать об окружающем мире тоже непрактично», - мысленно рассуждала она, глядя в стремительно темнеющее вечернее небо. У ворот её встретил оглушительный лай. Мари прищурилась, оборачиваясь к огромной цепной овчарке, и приложила палец к губам. - Тише, тише. Не надо так громко – мне и отсюда отлично слышно, но я подойду поближе, если хочешь. И, верная своему обещанию, подошла прямо к ответственному стражу ворот. - У меня и в мыслях не было делать что-то плохое тебе или твоим хозяевам, можешь и не стараться так, - серьезно, немного печально произнесла Мари и улыбнулась. В тумане сумерек, среди холодных прозрачных струй на одно короткое мгновение повеяло теплом. Девушка наклонилась и провела рукой по жесткой шерсти, отстраненно-доброжелательно наблюдая, как собака тянется навстречу ласке тонких пальцев. - Все хорошо, - тихо прозвенел голос-колокольчик, - жаль, мне совсем нечем тебя угостить, моя славная. А мы с тобой похожи - обе насквозь мокрые. Собака счастливо зажмурилась, позволяя мягко поглаживать свой загривок. Похоже, такое обращение было для нее непривычным. «Что ж, что это за день, если ты не встретил ничего нового?» У самой Мари день сегодня выдался отменно щедрым на новизну. И ночь обещала быть не хуже. Мадмуазель Штальбаум выпрямилась, продолжая теребить пальцами ухо овчарки (к явному удовольствию последней), и вежливо обратилась к приближающемуся стражнику: - Добрый вечер, сударь. Я Мари Штальбаум. Путешественница, - добавила она, чуть поразмыслив, - не могли бы вы пропустить меня в город – скоро совсем стемнеет, а я надеялась найти там ночлег. Что, кроме имени и цели визита, следует еще говорить в таких случаях, Мари попросту не знала – раньше ей не приходилось оказываться у охраняемых ворот незнакомых городов поздними вечерами. Впрочем, она мало что могла добавить к уже сказанному, поскольку документов у нее не было, а точный статус и дальнейшие планы и ей самой представлялись весьма неясно.
Сказочник: Вы знаете, что такое Час быка? Юное существо, которому непосчастливилось остаться один на один с дядей Джоном, знало о нем не понаслышке. Бодрствование после двух часов ночи в последние дни стало едва ли не единственной возможностью отвязаться от навязчивого контроля со стороны родственника. Убедившись, что дом погрузился в сон, и слышен только шелест листы за окном, девочка просочилась в дядюшкин кабинет, зажгла фонарик, предусмотрительно прихваченный из своей комнаты и, устроившись в кресле, затянулась едкой сигаретой. - Та-ак, что тут у нас происходит?.. Она развернула рукопись на месте собственной последней записи и погрузилась в чтение. На некоторое время вновь стало совершенно тихо, только доносились невнятные звуки с улицы. - Н-да. Девочка прикурила новую сигарету, даже не потрудившись нормально затушить предыдущую, так что сизости в воздухе прибавлялось с каждым ударом часов в холле первого этажа. - Ну нет, так совсем не интересно! – Подытожило несносное существо, беря в руки ручку. День второй. Вот вам и радиоактивный вечерний дождик! Погода, в виде малополезного для здоровья ливня, навевала тоску у простого обывателя, вынуждая его сидеть дома, смоля папироски или бесконечно помешивая мутное варево в котлах, да поругивая изнывающих от безделья ребятишек. Вот только стражники такой народ, что тосковать им не по карману, особенно когда есть что выпить, чтобы согреться. Так и теперь новая смена из четверых вымокших до нитки мужчин сидела за колченогим столом, посреди которого красовался таз, уже почти полный дождевой водой, щедро капающей сквозь дырявую крышу. От игры в кости компанию отвлек собачий лай. - Пойди глянь, кого еще принесло в такую погоду, когда даже сам Хозяин поля нос на улицу не высунет. – Начальник смены толкнул в бок самого молодого из компании – извечного мальчика на побегушках. В нагрузку ему всучили главное украшение стола, которое давно пора было опорожнить. Выйдя на улицу, охранник сначала выплеснул содержимое посудины на собаку, щедро полив и тоненькую фигурку, а потом уже изволил обратиться к девушке. - Пропуск есть, путешественница? - последнее слово прозвучало как ругательство. Путешественников в этих краях не видали давно, а те, что объявились в последние дни, согласно приказу должны были быть немедленно доставлены во дворец. Вот только тащиться через весь город в такую погоду, да еще и с арестованной, охраннику ой как не хотелось!
Мария Штальбаум: Вечер второго дня. Весь процесс воспитания направлен на то, чтобы научить воспитуемых с достоинством выходить из трудных жизненных ситуаций, это центральная догма любой педагогической школы. А дальше все зависит от воспитателей: кто-то акцентирует внимание на слове «с достоинством», кто-то, напротив, на «выходить» и «жизненных», кто-то занимается составлением подробной классификации всех возможных и невозможных трудностей, а кто-то и вовсе всю жизнь философствует по поводу лексического значения термина «ситуация». О мадмуазель Штальбаум обычно говорили как об исключительно хорошо, практически безупречно воспитанной молодой особе, но на самом деле с воспитателями ей не очень повезло – их занимали не житейские хитрости и выработка ценных навыков выживания (это оставалось на самостоятельное изучение), а преимущественно понятие достоинства, которое, они, кстати, весьма вольно трактовали. Собака злобно рявкнула и дернулась в сторону, натянув цепь, а потом, осознав бессмысленность выражения протеста, вернулась на место, отряхиваясь и продолжая недовольно рычать. Мадмуазель Штальбаум же не сделала ни одного резкого движения, только спокойно открыла глаза, как только вода, попавшая на лицо успела стечь вниз. Более того, она даже не сделала собеседнику целесообразного замечания – не о том, что он превосходно воспитан и чрезвычайно гостеприимен, а также вежлив и усерден, или, например, о том, что он очень добр и относится с почтением ко всем живым существам, а о том, что если он будет продолжать в том же духе, собака скоро перестанет лаять на прибывающих к воротам путников, опасаясь наказания, и это снизит эффективность его же работы. Да, именно такое, касающееся методической безграмотности, замечание Мари сочла бы целесообразным в данном случае. Но даже от него она удержалась, справедливо рассудив, что знакома со стражником слишком поверхностно, чтобы давать такие советы. Вместо этого она задумалась о собственной участи. «Пропуска. Конечно, нет ничего странного в том, что здесь требуют пропуска – опасно пускать в город неизвестных путешественников, - грустно констатировала она, - но где же пропуск должна взять я?» Кажется, в таких случаях положено врать или что-то в этом роде. Впрочем, это зависит от воспитания. - Нет, сударь, у меня нет пропуска, - девушка печально покачала головой, разбрасывая вокруг холодные брызги, - иначе я назвалась бы не путешественницей, а как-нибудь более прилично и подобающе. Весьма сожалею, что пришлось побеспокоить вас столь ненастным вечером. Просто меня встретила ваша замечательная коллега, - Мари потрепала мокрую шерсть собаки, которая прекратила ворчать и потерлась мордой о мокрой подол платья, - с которой мы так славно побеседовали, а не пришло в голову ничего лучше, чем обратиться к вам. Не дадите ли вы мне совет – что мне делать дальше? Девушка поправила выбившуюся из-под платка мокрую прядь и кротко, извиняющее улыбнулась. Обращаться к незнакомому охраннику за личным советом было немного неловко, но необходимо – не ночевать же под проливным дождем. И не у собаки же, насколько бы более любезной она не казалась, этого совета спрашивать. «Как неловко беспокоить человека, не имея при себе даже документов. Но что ж поделаешь. А интересно, у них крыша течет или они нарочно хранят таз грязной воды для гостей?» Задавать этот вопрос Мари также сочла неуместным, но искренне порадовалась, что великолепный ливень, давным-давно промочивший её всю насквозь, не дает ей возможность ощутить какой-либо всей прелести мастных традиций гостеприимства. А вот, представляете, приходите вы жарким летним днем, в чистом платье с иголочки или промозглым осенним утром, в единственном пальто и шерстяных носках к воротам, а вас вот так из таза… Да нет, наверное, все-таки крыша протекает. Придя к такому выводу, мадмуазель Штальбаум прониклась искренним сочувствием к стражнику, вынужденному работать в таких ужасных условиях.
Чешир: Второй день. Вечер, однако. /Из бара «Дверь в стене»/ Чеширу не обязательно было знать в точности, что происходит в Изумрудном городе, да и всей Волшебной стране, достаточно было уметь оказываться там, где его присутствие необходимо больше всего. Конечно, можно было посидеть, подумать, поколдовать, и выяснить, кого это он почувствовал, и что еще одному ребенку из Реальности грозит неволя в камерах Ее Величества. Вот только данное действо отняло бы драгоценное время, и еще больше истощило силы. А можно было просто послушать внутренний голос, который торопил вернуться к Центральным воротам. Торопил, следует заметить, очень вовремя. Маша, как и остальные дети, приглашенные им, умудрилась попасться в лапы стражникам. Глупость, или наивность ребенка, который не верит, что любимая сказка может быть к нему так жестока? Чеширский кот от всей души надеялся, что второе. Надежде пришлось отступить перед необходимостью спасать девушку. Чешир не слышал, что сказала Машу стражнику, но ответ не оставлял времени для промедления: - Я дам тебе совет, и еще кое-что в придачу! – Раздался скрипучий голос, в котором недовольство и злорадство боролись за превосходство. Стражник схватил девушку за руку и потащил к двери в караульню. Мешкать было нельзя. С воинственным «мяу», Чеширский кот прыгнул на охранника, оставляя на его руке алые полосы, сочащиеся кровью. Боль заставила ослабить хватку, так что девушка смогла высвободиться, в то время как стражник поспешил позвать на помощь. Вот только к тому времени, как подоспели его товарищи, на улице не было видно ни кота, ни путешественницы: Чешир успел принять человеческий облик и увести Машу подальше, петляя по узеньким улочкам, ведущим обратно, к гостеприимному бару. /«Дверь в стене»/
Мария Штальбаум: М-да, если мадмуазель Штальбаум с практической направленностью воспитателей не повезло, то её собеседнику, кажется, - более чем. «Конечно, работать в помещениях с протекающей крышей неудобно, а проверять документы во время ливня неприятно, но это следовало принять в расчет перед тем, как выбрать профессию», - укоризненно подумала Мари, когда в её локоть впились железные пальцы стражника. Она, откровенно говоря, и самостоятельно последовала бы за ним, поскольку в пункте назначения, каким бы мрачным это место ни было, все же имеется пусть протекающая, но крыша, а идти Мари все равно было решительно некуда, но… Но судьбе в большинстве случаев плевать на наши чаяния и планы с высокой колокольни, вы никогда не замечали? Возможно, это к лучшему. Нападение кота (определить происходящее столь точно удалось не сразу) сопровождалось столь резкими звуками: воинственными криками нападавшего, не очень воинственными, но тоже громкими – стражника, затем возмущенным лаем собаки, благополучно заглушившим все обращенные к коллегам несчастного стражника призывы, - что Мари невольно отдернула руки, вырвавшись из хватки стражника, что бы заткнуть уши. Прежде чем покинуть театр военных действий вместе со своим спасителем (который оказался не однозначным котом, а вполне себе джентльменом) Мари успела благодарно потрепать собаку по холке и шепнуть ей «спасибо, моя славная», а также бросить мимолетный сочувствующий взгляд на стражника. «Вредная работа, особенно при такой погоде». А вот спаситель так спешил, что выразить ему свою сердечную благодарность девушка просто не успела. И кстати, оказалось, что строгость местных законов сполна компенсируется необязательностью их исполнения – ели нет оформленного по всем правилам пропуска, в ворота вполне можно проходить и просто так. Особенно в сопровождении котов. Очертания городских улочек расплывались в стекающих по лицу каплях, отдаваясь в легком головокружении. «Что ж, остается надеяться, что там, куда мы идем, есть крыша», - мысленно заметила Мари, радуясь, что проблема выбора цели путешествия, наконец, решена. -----В бар «Дверь в стене», как выяснится в дальнейшем-----
полная версия страницы