Форум » Как это было » Лавка сладостей. День второй. » Ответить
Лавка сладостей. День второй.
Чешир: В прошлом любимый магазинчик всех малышей Изумрудного города. Лавка сладостей закрылась сразу, как начались изменения в Волшебной стране. Окна заколотили, дверь заперли на замок. А вскоре стало принято и вовсе не замечать небольшой трехэтажный домик. Немногочисленные жильцы оттуда съехали, вместе с бывшим хозяином сладкого царства, а новые селиться не спешили.
Ответов - 12
Маленькая Разбойница: День второй. Через дожди - к сластям. ------------- Бар "Дверь в стене" От бара до заброшенной лавки сластей и вправду было шагов пять, не больше. Неизвестно, кто придумал построить ее рядом с увеселительным заведением, но, наверняка в раньше бар выглядел гораздо более презентабельно, без опасной, пугающей атмосферы и с благодушной публикой, которая не устраивала ежечасно свару – исключительно потехи ради. Впрочем, преодолеть эти пять шагов – дело нелегкое. Сверху прибивают к земле тяжелые плети дождя. Близилась ночь, а свет фонарей терялся в непроглядной темноте, принесенной застившими небо тучами. Нога, того гляди, попадет в выбоину мостовой, заставив своего владельца ухнуть навстречу камням. Но где наша не пропадала!.. Три фигуры пересекли опасную территорию без особых потерь, и приблизились к зданию. Разбойница подняла на домик глаза. Обшарпанные стены, когда-то сочно-оранжевого цвета. Годы назад лавка напоминала большое пирожное – словно пряничная избушка в сказке про Ганзель и Гретель, с леденцовыми стеклами и крышей из глазури. Но цвета померкли; стекла разбились, и их накрепко замуровали за перекрещенными досками. Совсем уже не пряничные стены покрылись трещинами и просели, пропуская сквозняки. Темнели провалы чердаков. Пряничная избушка превратилась в иллюстрацию для книги с привидениями. Двери, как и окна, были забиты крест-накрест. Даже задняя. Однако девушка, хмыкнув, отодвинула наперекрест сколоченные доски в сторону, поддев хитро цепляющийся за дверь гвоздик. Эдакий сюрприз для не званных гостей, что бы никто чужой не смог проникнуть в облюбованное оппозицией помещение. Замок щелкнул, и Лайа скользнула вперед, окинув пристальным взглядом комнату и широким жестом руки предлагая пройти Герде и Питеру. Плотно заперев за их спинами вход (сильный хлопок вернул сторожевую конструкцию на место), Лайа потрясла головой, стряхивая с волос капли воды и пофыркивая. - Идемте. Тут холодно, но я сейчас разожгу огонь, и согреемся. «Очаг» располагался в соседнем помещении малых габаритов, с одним-единственным окном, закрытым ставнями и, как и прочие окна, заколоченным снаружи. Он представлял собой квадратную дырку в полу, засыпанную песком и пеплом; в центре, в углублении и разводился небольшой костерок, на котором можно разогреть чайник или сварить в котелке подобие супа. Несмотря на практически полную неспособность что-либо увидеть в неосвещенном помещении, Лайа довольно ловко - сказалась привычка - побросала в очаг заранее приготовленные листки бумаги и щепок. Кроткий огонек, распробовав подсунутую ему пищу, затрещал и жадно лизнул угодливо подброшенное бревнышко покрупнее. Костерок получился небольшим, оно и понятно: много огня для небольшого помещения не требуется, да и дыма практически нет. - Садитесь поближе, - кивнула Герде и Питеру Разбойница; в глазах всех троих играли оранжевые блики. – Хотите чего-нибудь? Поесть, чаю?
Герда: Вечер второго дня. Через дожди - к сластям?.. Выйдя за порог нежелательного для официальных властей бара, Герда мгновенно промокла до нитки. Плащ не спасал, непротив - полы его намокли и затрудняли движение, из-за чего каждый шаг давался труднее, чем десяток-другой в любую безливневую погоду. Сапожки промокли практически сразу, при первой же попытке Герды не угодить в одну лужу, которая плавно перетекала в другую, а затем и в третью. Отчаявшись найти на мостовой хоть чуточку сухого места, девушка двинулась напрямую, стараясь не терять из виду спину своей проводницы. Иначе было нельзя - ливень немало способствовал тому, чтобы успешно заблудиться в этом враждебном городе... Лавка сладостей оказалась под стать Изумрудному Городу. В таком доме впору снимать фильмы ужасов, ане сладости продавать!.. Впрочем, на сладости в тёмном заброшенном помещении, куда привела их девушка, и намёка не было. Шум дождя остался снаружи и голос Разбойницы оказался неожиданно громким в внаступившей тишине. Герда вздрогнула и отшатнулась, кажется, на что-то наступила, охнула и почувствовала, как щёки вспыхнули румянцем. "Хороша оппозиционерка, которая пугаетсятакой ерунды!.." Герда нахмурилась, закусила губу и поспешила следом за Разбойницей, постепенно начиная ощущать холод. Там, на улице, было как-то не до него... Вскоре разгорелся небольшой костерок, рядом с которым девушка и опустилась на колени, охотно воспользовавшись предложением Маленькой Разбойницы, протянула руки к огню. - Спасибо, я бы не отказалась от чая, - слабо улыбнулась Герда, чувствуя, как вместе с теплом от огня по телу разливается усталость напополам с сонливостью. А ведь ещё столько вопросов осталось без ответа!..
Питер Пэн: Вечер второго дня. Питеру лавка показалась просто раем, по сравнению с некоторыми предыдущими его местами обитания. Посудите сами: крыша есть (в отличие от улицы), стены есть, причём целые! (отличие от зимней ночёвки под перроном разительное), вот, говорят, еда есть (в отличие от подавляющего большинства мест и времён, где довелось побывать Питеру), а санитаров и шприцов нет (в отличие от психушки, где было всё вышеуказанное и даже с лихвой, но привлекательней она от этого не делалась.) - Я бы поел, - голос звучал хрипло, словно он отвык им пользоваться. - Если можно. Питер отвык просить. Так же, как бояться и верить. На улице всё было совсем иначе: бери силой или выменивай, если сил не хватает. И не верь. Ни кому и ни в кого. Не бойся. Ни кого и никогда. Не проси. Ни в коем случае не проси! Тогда может и проживёшь дольше, чем твой сосед по ночёвке, а что поделать? Как Питер имел несчастье убедиться, когда человек попадает из привычно-тепличных условий гармоничного социума в звериную среду, очень быстро слетает вся наносная шелуха, обнажая звериные инстинкты. "Ты сейчас, а я завтра!" - гласит основной из них, тот, который самосохранения. И никуда не денешься: либо сдохнешь, либо озвереешь и будешь выгрызать следующей день жизни зубами. Пожалуй, единственное, что можно сделать – это сохранить малое. Не начать действительно грызть зубами чужое горло во сне, чтобы насытиться кровью. Питер видел таких и научился отличать, когда они прибивались к его ночёвке. Их глаза выдают. Пустые и бессмысленные, где даже голода нет. Он долго не понимал в чём дело, а потом дошло: они ведь уже не жить хотят, а выжить. Есть разница не так ли? Юноша смотрел в костёрок, и в глазах у него рядом с пламенем танцевала память.
Маленькая Разбойница: День второй. Вечер. Дождь. Разбойница кивнула, показывая, что просьбы гостей будут удовлетворены. Нужно сделать для них хотя бы это. Голодные и замерзшие – в такой ситуации только фанатики могут помышлять о каких-то оппозиционерских делах. Если, конечно, Питеру и незнакомке до этих дел есть какие-либо.. Дела. Достать воду труда не составляло. Только не подумайте, что она набиралась прямо от дождя: один только вид темно-бурых туч навевал мысли об ядовитом дыме множества заводов и фабрик, поэтому пить небесные капли – беспечно разрушать свой организм. Вода стояла в углу, в бутылках; нашелся и небольшой котелок, – правда, слегка запыленный. Ополоснув его, девушка налила в него воды и поставила на огонь. Капли, шипя, испарялись с внешних стенок посудины. Следом на свет явилась промасленная бумага, в которую были завернуты хлеб, сыр и ветчина – каждый по отдельности. Разбойница развязала веревочку, перетягивавшую свертки, и придвинула ужин к гостям. - Ешьте, - кивнула она и улыбнулась, - вид у вас больно голодный. Вода закипела, ее поверхность наполнилась лопающимися и колющимися горячими каплями пузырьками. Лайа сняла котелок и поставила его на песок, потом кинула внутрь посуды чайные травы и закрыла крышкой – настаиваться. Теперь Разбойница могла оглядеться. И подумать над тем, что собой представляют двое людей, сидящих напротив. Питер напомнил какого-то недоверчивого.. зверя, что ли?.. И, отчасти, - саму Лайу. Может быть, не будь у нее мудрого наставника-руководителя-друга – Чеширского Кота, не будь у нее товарищей-оппозиционеров, которые не раз выручали Разбойницу, и которых не раз выручала она, не будь у нее конкретного врага – Королевы и ее свиты, а не целого мира вокруг, возможно, она была бы сейчас точно такой. Ершистой, недоверчивой, знающей – и принимающей – только себя. Не пускающей больше некого в круг собственной жизни, очерченный палочкой защитной оболочки. Трудно, ох как трудно. Принять законы «общества сильных», а, однажды поверив им, нелегко потом сбросить с плеч тяжесть одиночества - обманывающе выглядящего единственным верным способом жить. Лайа перевела взгляд на девушку. Имя ее так и не было Разбойницей услышано, но черты лица казались странно знакомыми. Оппозиционерка напрягала память, пытаясь вспомнить, где же она встречала эту незнакомку, но, не добивавшись внятного ответа от памяти, решила спросить напрямик. - Послушай, а как тебя зовут? – Задала Лайа вопрос, наклонив голову к плечу, - мне кажется, мы с тобой где-то встречались.. И эти длинные мягкие волосы цвета меда, голубые глаза.. «Где, где же я их видела…»
Герда: День второй. Вечер. Пригревшись у огня Герда рассеянно наблюдала за действиями "хозяйки". За окном лил дождь, а в заброшенной лавке было почти уютно и почти спокойно, а ещё - почти тепло. Да и каждое движение Разбойницы волшебным образом вселяло уверенность и приближало эту страшную Сказку к привычной Реальности. На столько, на сколько это вообще было возможно... Хотя, за неполных два дня, проведённых в Изумрудном Городе, Герда уже начала сомневаться - что является более реальным: этот мир или тот, где она жила прежде. "Еште, вид у вас больно голодный" - усмехнулась "хозяйка" им с Питером и Герда почувствовала что и её губы расплываются в невольной улыбке. Голодный вид? Что ж, значит они теперь ничем не отличаются от коренных жителей Изумрудного Города!.. Хотя нет... Герда украдкой взглянула на сидевшего рядом Питера - в его глазах ещё не успела укорениться всепоглощающая безнадёжность и покорность судьбе. Хотелось бы верить, что и самой Герде далеко до этого... ...Вскинув голову, Герда взглянула на Разбойницу. До неё даже не сразу дошёл смысл слов, сказанных девушкой. Встречались? Где? Когда? нет, этого не может быть!.. Или всё же может?.. Не даром что-то в облике девушки показалось Герде смутно знакомым ещё там, в баре. Затем события завертелись с такой быстротой, что мысли Герды ускользнули совершенно в другое русло и ей стало не до того, чтобы предаваться воспоминаниям, ища в них возможную знакомую. - Моё имя Герда, - отозвалась наконец девушка. - Но вряд ли мы встречались раньше - ещё позавчера я и предположить не могла, что окажусь на дороге, вымощенной жёлтым кирпичём. А раньше я в Изумрудном Городе не бывала...
Питер Пэн: День второй. Всё ещё вечер. Питер, ответил на улыбку Разбойницы лишь кивком. Да, она делилась с ними едой, и теперь лично с него, Питера, причитается при случае, но вот улыбаться его это заставить не могло. Кинжал выпорхнул из ножен, и вскоре в руках у Пэна был сложный бутерброд, состоящий из тонкого ломтика хлеба, чуть потолще – сыра и вполне нормального куска ветчины. Ел Питер быстро, стараясь с максимальной скоростью отправить содержимое рта в желудок, будто, еду вот-вот могли отобрать. Видимо, некоторые привычки не искореняются. - Меня вы обе знаете, - на всякий случай пробурчал он, в перерывах между глотками. Доверия его компаньонки не вызывали: даже если не работают на местных полицаев, то расколются в момент, стоит только нажать. В воображении вечного мальчишки моментально встала картина Герды, бьющейся в руках пятерых безликих фигур в форме. Дальнейшее не хотелось даже представлять, так что он сконцентрировался на еде, надеясь, что дальнейших вопросов не последует.
Маленькая Разбойница: День второй. Ох уж этот бесконечный вечер.. Разбойница поглядела на Питера и усмехнулась, приподняв бровь: - Может, знаем.. А может, и не знаем. Память, видишь ли, девичья… Видимо, больше что-либо говорить он не собирался, поэтому налаживать контакт смысла не имелось. Может, впрочем, и был, но для нормального разговора требуется инициатива со стороны каждого из собеседников, а в нынешней ситуации такой вариант развития событий воплощаться в жизнь никак не желал. Кроме того, есть такое хорошее высказывание – «когда я ем, я глух и нем..» Так что.. В стекла окон торопливо и уже привычно барабанил дождь. По комнате расползался крепкий ароматный запах. Струйки пара, хорошо видимые в сыром, несмотря на огонь, помещении, текли из-под крышки котелка и медленно таяли. - Герда?! – Разбойница обрадовалась, что не успела поднять посудину и начать разливать завар в чашки; иначе часть жидкости непременно ушла бы в песок, - Герда, ну надо же! Недаром ведь ты мне такой знакомой показалась.. ..Ну да, она повзрослела. Повзрослела гораздо больше, чем Лайа, превратившись в молодую красивую девушку. Разбойница помнила ее еще девочкой… ..Маленькой девочкой с испуганными глазами, в красной соболиной накидке и с руками, надежно упрятанными в теплую пушистую муфту. Той Гердой, что жестом храбрости и попытки защитить обнимала за шею большого северного оленя, потряхивающего ветвистыми рогами. И сейчас старая знакомая сидела рядом, удивленно и чуть непонимающе поглядывая на Разбойницу. Возможно, именно та встреча изменила мировоззрение Лайи, и именно благодаря хрупкой девочке, ищущей своего лучшего друга, дочь Атаманши стала оппозиционеркой, борющейся за возрождение Волшебной страны. - Это я, Лайа! Ну, помнишь: Маленькая Разбойница, что подарила тебе своего оленя, - темные глаза весело и гордо смотрели на светловолосую девушку, - и которая помогла тебе сбежать из лагеря лесных разбойников. Чуть улыбнувшись, Лайа принялась разливать чай. В протертые тряпочкой стаканы забулькал напиток. Его поверхность была золотисто-рыжеватой от света огня, и сразу появилось ощущение уюта. Наверное, эта каморка в заброшенном магазине сладостей, наполненном мрачной, недоброй тишиной и паутиной, казалась всем троим… Нет, не домом, но хотя бы временным пристанищем, где можно перевести дух, привести в порядок мысли и чуть-чуть отдохнуть от ощущения довлеющей неизбежности, окутавшей весь Неверленд.
Герда: День второй. Вечер продолжается. Единственной хоть сколько-нибудь логичной развязкой истории с именем был бы следующий вариант: девушка пожимает плечами и произносит что-то вроде "Да, ты права, мы не знакомы..." Однако, Герде давно уже стоило бы привыкнуть к тому, что Логика покинула этот мир вскоре после того, как это сделало Спокойствие, если не вместе с ним!.. И вот глаза оппозиционерки вспыхивают неподдельной радостью, а с губ срываются торопливые слова объяснения. Лайа?! Маленькая Разбойница?!! Но как?! Разве это может быть правдой?!! Может. Ещё как может. Если очень сильно чего-то захотеть, Сказка обязательно исполнит желание. Даже теперешний вариант Сказки сохранил частичку этого неуловимого волшебства - как иначе объяснить то, что невысказанное желание Герды - повстречать на дороге хоть одно знакомое лицо, так или иначе связующее её с прошлой жизнью - наконец сбылось?.. Вроде бы и дождь поутих, и в заброшенной лавке наконец появилось робкое ощущение уюта... Вроде бы. Сердце Герды по прежнему сковывал холод. Девочке, однажды разучившейся чувствовать. очень сложно будет научиться этому вновь. - Лайа, - повторила Герда с самого детства знакомое имя. - Лайа, Маленькая Разбойница, - губы девушки тронула улыбка - пожалуй, наиболее близкая к искренней радости, чем все предыдущие в течении долгого времени. Впервые Герда улыбалась не планируя этого заранее, а как-бы помимо воли и разума. Улыбка эта получилась краткой и почти невесомой, но тёплый лучик первого весеннего солнца тронул сердце девушки, коснулся ледяного заслона и... расстаял, не справившись с той толщей льда, которой покрыло давнее колдовство сердце Герды. Расстаял, но оставил о себе ярчайшее воспоминание и жгучее желание ощутить ещё хоть раз что-нибудь подобное. - Лайа, как же я тебе рада!.. - Едва слышно прошептала Герда. "Кажется, ты оказала мне ещё одну неоценимую услугу..."
Мария Штальбаум: Ночь где-то между вторым и третьим днем. ------Из бара "Дверь в стене", быстро и бесшумно------- Тенью скользя мимо темных домов, мадмуазель Штальбаум настороженно прислушивалась и думала о том, что до конспиративной грамотности Чеширского Кота ей еще самосовершенствоваться и самосовершенствоваться. «Доживу – буду самосовершенствоваться. Хотя, вряд ли у меня получится». Есть такие люди, которые до самой смерти так и подставляют после каждого удара щеки – хорошим людям для нового удара. Они живут в сладком самозабвении иллюзий о собственной правоте. Недолго живут. Вот и Мари тоже иногда ругала себя за такую инертность и непрактичность – мол, сколько тебя, дурочка, не бьет судьба, а ты все улыбаешься собакам стражников, - но никаких прогрессивных сдвигов это не давало. «Наверное, с этим надо смириться». А уж по части смирения с враждебной средой (а также, пятницей, воскресеньем и особенно понедельником) Мари Штальбаум была настоящим профессионалом. - Раз, два, три… Кажется, здесь, - рассудительно заметила девушка и, обогнув очередную лужу, толкнула обшарпанную дверь, предварительно постучав по косяку. Если бы не инструкция Чешира, она ни за что не позволила бы себе войти без позволения и смиренно стучала бы хоть всю ночь. Но срочность, срочность… В полутемной комнатке с очагом Мари остановилась в дверях, сделала глубокий реверанс и предостерегающе протянула вперед руки, чтобы никого не пугать (это во-первых) и не получить пулю в лоб или кинжал в грудь (это уже во-вторых, но тоже не плохо было бы). - Здравствуйте. Вы, наверное, Лайа, Герда и Питер? - сосредоточенно оглядела она немногочисленных потенциальных метателей кинжалов и обезаруживающе улыбнулось – светло и искренне, - Мари Штальбаум. «Всё-таки без кинжалов. Как же славно. У меня сегодня счастливая ночь». Не требуйте от жизни многого и будет вам счастье. Рецепт проверен М.Штальбаум. - Приятного аппетита и доброй ночи, - девушка еще раз лучисто улыбнулась сидевшим за чаем мальчику и девочке, а после быстрым деловым монологом обратилась к предполагаемой Маленькой Разбойнице (а вы, что, не узнали бы? Да бросьте), - вы Лайа, да? Чешир машет вам лапкой и ждет вас как можно скорее в баре в спецодежде. По-моему, это срочно. Простите за грубое вторжение. Последняя фраза звучала почти извиняюще – ведь если бы не срочность, Мари ни за что не позволила бы себе быть такой невежей. Маленькая Разбойница, похоже, была хозяйкой здесь и самой боевой сторонницей Чеширского Кота, это безошибочно угадывалось просто по выражению её лица. «Хорошая девочка, жаль её, совсем еще молоденькая…», - автоматически промелькнуло в потоке сознательных рассуждений Мари. Не судите её слишком строго за такие мысли, для неё стандартна подобная логическая цепочка – она с небольшими модификациями используется и для овчарок, и для официанток, и для разбойниц. Но Чешир на старые кадры жаловаться не мог. - Сундуки на втором этаже лавки, - невозмутимо закончила конспективное изложение задания Мари, чуть склонив голову. Никаких истерик, только благожелательное спокойствие. Видимо, хирургические операции – отличный тренинг самообладания, будущим революционерам на заметку.
Маленькая Разбойница: Ночь и грядущий третий день Лайа кивнула. Просто кивнула, ничего не сказав. Но веселый взгляд безо всяких доказательств мог твердо сказать: момент встречи со старой знакомой принес в душу оппозиционерки чуточку мягкости и позабытого тепла. Опять волной накатили воспоминания. Они коснулись не только появления Герды, ее рассказа и впервые шевельнувшегося в душе Разбойницы чувства взаимопомощи, но и тех далеких дней, когда Лайа еще была с матерью и ее разбойничьей шайкой; в какой-то мере, это были очень счастливые времена. Никакой ответственности, почти никаких преград или условностей. Выживает сильнейший – в прямом смысле этого слова. Сейчас же.. О нет, закон джунглей никуда не делся, но стал настолько изощрен, что, как порой ей казалось, девушка уже не в силах была ему следовать.. Как бы этого не требовала ситуация. Но есть такое хорошее слово - нужно. И не только следовать и просто жить – всеми силами стараться возродить Волшебную страну, поднять ее сильными руками оппозиционеров. Раз этого не получилось у Королевы… Ладно, не в этом сейчас дело. - Я рада, что с тобой все хорошо, - улыбка так и просилась на лицо Лайи. И не сказать, что девушка каким-то образом пыталась сдержаться, - вот уж не думала встретить тебя здесь, да еще и в такое время.. Интуиция и тело среагировали быстрее, чем разум успел настроиться на другую мысль. «Кто-то сюда идет!» Конечно, вариант с иным оппозиционером не исключался; почему бы и нет, ведь о Лавке-то знали многие. Но в том-то как раз и дело, что многие.. Поэтому Разбойница, прищурившись, привстала с пола; с лица как ветром сдуло выражение умиротворения. Но через секунду напряжение, возникшее в атмосфере, пошло на спад. Оппозиционерка узнала вошедшую. Вернее, услышала. Причем речь тут шла вовсе не об имени или внешности; с их помощью можно запросто прикинуться другим человеком, а вот верно названный пароль, конечно, не залог полной безопасности, однако доверие внушает гораздо больше. - Здравствуйте, Мария, - Лайа встала окончательно, убирая переползшую на кинжал руку в карман, - я поняла. Вы пройдите, пройдите.. Присаживайтесь у огня. Девушка жестом подозвала новоприбывшую поближе. ..И меж тем размышляя, что такого произошло на этот раз.. Да еще и спецкостюм придется задействовать. «Тут явно дело пахнет маком.. Тьфу ты, маками с поля. Туда без защитной одежды не пройдешь; что же там такого случилось?» Впрочем, обсуждать приказы Лидера Лайа не собиралась. Просто в силу появившейся привычки предварительно все анализировать и обдумывать просчитывала в уме варианты развития событий.
Герда: В нашей истории наступает ещё одна ночь... Всё хорошо? Глаза Герды, которые она не сводила с черт лица своей соратницы из далёкого детского приключения, омрачила невольная тень. Вроде бы и жива, и здорова, крыша над головой, чай и бутерброды в наличии, даже друзей отыскала - и старых, и новых... Так чего же не хватает?! Ответ упрямо ускользал от девушки - так может, просто ещё не время?.. - Я тоже не ожидала, что ещё когда-нибудь увижу тебя, Лайа. Но побольше бы таких - приятных - неожиданностей... - эхом отозвалась Герда, а затем вдруг неожиданно добавила: - Знаешь, меня почему-то совсем не удивляет твой выбор стороны!.. ...Посторонний стук разорвал затишье наступившей ночи, какое бывает после ливня, грозы или любой другой непогды. Едва слышно скрипнула входная дверь, в тишине заброшенной лавки зазвучали чьи-то лёгкие шаги. "Вольфганг..." - Герда невольно подалась вперёд - почему-то эта невесомая поступь вызвала у неё ассоциацию именно с хозяином книжной лавки, о котором девушка не переставала беспокоиться ни на минуту. О том, что убежище оппозиционеров могли выследить враги, шпионы официальной власти, девушка не подумала. Может, это и к лучшему?.. Невысокая молодая девушка, появившаяся в проёме двери, на Вольфганга походила мало, как, впрочем, и на всех остальных немного численных знакомых герды в мире изменившейся Сказки. Мари Штальбаум - вот как её звали. Герда едва заметно склонила голову в знак согласия, когда из уст Мари прозвучало её имя. На потенциального неприятеля Мари была похожа меньше всего, да и упоминание Чешира, а после -реакция на её появление Лайи, говорили в пользу новой знакомой. - Что произошло? - Задавая этот вопрос, Герда предпологала, что ответа на него может просто не получить - какая уважающая себя оппозиция обходится без повсеместной таинственности, кодовых имён, шифровок и паролей? И кто сказал, что Чеширский кот успел проникнуться безграничным доверием к Герде сразу же после нескольких минут беседы в баре? Но не спросить сейчас значило потом терзаться в сосмнениях неопределённое время... К тому же, вдруг что-то случилось с Вольфгангом или Сарой?
Мария Штальбаум: Наверное, это происходит на океанами... Вот никто и не видел никогда, как вторник становится средой... Свиста пуль над головой и кинжалов за плечами не последовало. Ну и прекрасно, сегодня удачный… нет, день был не очень удачный, но ночь уже существенно лучше. Мари вообще свято верила, что мир имеет свойство меняться к лучшему. Просто скорость этих изменений не позволяет заметить их за короткую и полную забот человеческую жизнь. «Как редко люди думают о чудесах, подумать только». Если серьезно полагаться на эту тезу, то Мари Штальбаум – не человек. Правда, разве люди передвигаются так тихо и смотрят так кротко? Разве испытывают на самом деле острое чувство жалости, когда говорят «я сожалею»? Разве… и так далее. Мари благодарно улыбнулась в ответ на приглашение и бесшумно опустилась рядом с Гердой. - К сожалению, я не знаю, что произошло. Я вообще не слишком хорошо разбираюсь во всем происходящем вокруг, - виновато произнесла девушка, тяжело вздыхая. Свою бытность партизанкой она представляла не особенно ясно. Но это отнюдь не мешало её верить в лучшее, тем более что «лучшее» подразумевало крышу над головой, чашку чая и милостивое разрешение умереть во имя благой цели. Или какой-нибудь цели, благость – понятие относительное. «И люди вокруг хорошие. Молодые. Жалко ужасно. Заботиться, опекать и защищать. Вряд ли, конечно, получится – с их независимостью, самостоятельностью и моей бестолковостью, - но я буду стараться». Если мадмуазель Штальбаум решила что-то сделать, это катастрофа для любого препятствия на пути её благих намерений. - Может быть, вы знаете? – ненавязчиво спросила Мари, глядя в сосредоточенное лицо Лайи, - я ни в коем случае не настаиваю, чтобы вы что-то объясняли мне, но… если вам не трудно. Робкая улыбка в качестве основного аргумента. Мари спрашивала в основном для Герды. У неё самой не было по этому поводу ни идей, ни устремлений – ей было безразлично, насколько опасно или результативно идти туда, куда надо идти. Надо и все тут, понимаете? В огонь и в воду. «Чешир же сказал? Сказал. А он милый джентельмен. Если бы не он, я, наверное, действительно, была бы сейчас в тюрьме. И не увидела бы никого из новых знакомых. И не знала бы, ради чего проснулась сегодняшним утром». Значит, вперед и в бой. Рассуждать надо молча. Оппозиция - это такая диктатура, которая пока не пришла к власти, не так ли?
полная версия страницы