Форум » Как это было » Магазин игрушек Папы Карло » Ответить
Магазин игрушек Папы Карло
Папа Карло: Не слишком далеко от центра города, но и не то, что бы очень близко к городской стене, в трёх минутах пешего хода от Книжной лавки и в пяти - от бара "Дверь в стене" на первом этаже и в подвале трёхэтажного дома времён правления ещё Гудвина, с умопомрачительно высокими потолками и некогда украшенного изумрудами, расположился скромный магазин игрушек Папы Карло. Резная вывеска над входом тщетно казалась быть весёлой, но даже не столько потемневшее и потрескавшееся от смога дерево портило само впечатление, сколько сами буквы. Вырезанные по всем законам буффонады они, казалось, смеялись сквозь боль и улыбались сквозь отчаяние - и от одной этой надписи "Магазин игрушек Папы Карло" излишне впечатлительные люди могли бы впасть в депрессию. На первом этаже располагался собственно магазин, в котором, за конторкой, с позднего утра до раннего вечера сидел владелец магазина Папа Карло. Стены были уставлены полками и увешаны крючками, на которых висели, стояли, лежали многочисленные игрушки, вырезанные с завидным умением и с абсолютным равнодушием. В подвале, куда вела лестница за дверью в дальнем углу зала, была мастерская, кухня и спальня хозяина. В мастерской был весь инструмент, который только может потребоваться при работе с деревом или цветными металлами, в кухне - одна сковородка, одна кружка, ларь с сухарями, бочка с солониной и три ящика отвратительно-дешёвой граппы. Спальню представлял собой гамак. Несмотря на общую нищету города, дела у Папы Карло шли ни шатко, ни валко. Старых сбережений и маленькой прибыли от игрушек вполне хватало на еду и питьё.
Ответов - 13
Папа Карло: День первый. Утро. Карло проснулся достаточно давно. Уже несколько часов он лежал в гамаке и смотрел в потолок, где , в пробивающемся из-за окна свете, серебрилась паутина. Мысли текли неспешно и лениво: "Сыровато здесь. Вентиляция забилась. Впрочем - не поможет. Туманы. Отвратительно. Хуже, чем в Лондоне, - Карло вспомнил бурную молодость и три захода в Лондон - сперва на фрегате, потом - на эсминцах, - да вот что. Хуже, чем в Лондоне." Нехотя пошевелившись, Карло слез с гамака и сунул ноги в растоптанные туфли. Скромный завтрак (сухарь, кусок мяса и кружка граппы) слегка улучшили самочувствие. Во всяком случае капкан на сердце слегка ослабил хватку - ровно настолько, что бы можно было глотнуть чуть побольше воздуха и слегка расправить плечи. Поднявшись наверх Карло открыл дверь в магазинчик и поднял закрывающие окна ставни из рыжего от ржавчины железа. "Надо бы покрасить. Потом. Когда дождь закончится..." - в который раз за последние три месяца подумал он, опираясь на конторку в прохладной сырости магазина.
Папа Карло: День первый. Позднее утро. Карло вполглаза дремал на стуле, слушая, как по жести ставен барабанят капли мелкого, редкого дождя, когда звякнул колокольчик входной двери и топот маленьких ног, дыхание сопливых, маленьких носов наполнили помещение. Открыв глаза мастер уставился на вошедших детей, притащивших старую тележку, заваленную всяким хламом. - Принесли что-нибудь стоящее? - спросил он. - Да, папа Карло, - ответил самый маленький, - сухая сосна - два полена, изумрудный бархат, медь, обрезки латуни, разбитый кленовый стул, красная краска, олифа, разбитые часы, отрез жёлтого шелка, зелёные стекляшки. - Молодцы. Грузите всё это в подвал, в мастерскую. А ты, ты и ты - сгоняйте к старухе наверх, спросите чайник - как обычно. Уголь для неё вот, - Карло указал на ведро рядом с дверью, - и всё таки спросите, не надумала ли она этот чайник продать. И да - у неё сегодня день рождения должен быть, передайте ей мои поздравления и вот этот подарок. Только смотрите - передайте точно, - нахмурившись, Карло протянул старшему из семи ребятёнков вырезанную из липы розу, - не сломай. Хрупкая. Расчитываю на тебя, Алан. Через полчаса на камельке в подвале весело булькал чайник, на двери магазина висела табличка "Извините, технический перерыв", и, рассевшиеся за верстаком дети шумно и весело возились и переговаривались. Карло посмотрел на детей, вздохнул и плеснул в чайник добрую порцию граппы. - Извините, детишки, но чаю и сластей у меня нема. Да и кружка всего одна, - привычно отговорился он, выделив каждому по доброму сухарю с куском мяса, - поэтому жуём все вместе, запиваем по очереди. Три девчонки, четверо парнишек с хрустом вгрызлись в угощение, передавая по кругу кружку. - Папа Карло, - с усилием проглотив непрожёванный кусок сказал Алан, - мисс сверху просила передать спасибо и сказать, что чайник она вам завещает, но до сих пор он ей дорог как память об отце. А подарку она была очень рада. - Это хорошо, - Карло ещё раз наполнил опустевшую кружку и сдвинул чайник в сторону с огня, - значит так, детишки. Есть у вас какие-нибудь серьёзные планы на сегодня, которые могут помешать вам поработать на меня ещё? - Нет, - раздался многоголосый хор. - Тогда действуем так. Я сейчас поднимаюсь наверх и жду покупателей. Вдруг всё таки придут. А вы подметаете тут полы и внимательно ищете по углам крысиные норы. Есть у меня такое чувство, что они тут есть и что они пытаются добраться до моих сухарей и до моего мяса. Если находите - отмечаете их и потом показываете мне. Договорились? Вот и славненько, - дождавшись утвердительного ответа Карло выдал детям веники, наказал не поднимать пыль и поднялся наверх. Сняв табличку с двери он выглянул за дверь, оглядел улицу и поспешно спрятался обратно. "Сегодня никого не будет, это точно. Как и вчера, и позавчера, и поза-позавчера..."
Папа Карло: День первый. Полдень. - Папа Карло! Мы подмели, крысиных нор не нашли, - вышедший из подвала Алан отчитался о проделанной работе. Карло вздохнул: - Значит показалось. Ладно, постой тут, за прилавком, пока я соберу вам плату. Спустившись вниз, старик соорудил из бумаги два кулька, в один насыпав сухарей, в другой упаковав добрый кусок мяса. После чего поднялся наверх и протянул оба кулька Алану: - Ну, бегите домой, порадуйте мать. Если ещё что найдёте хорошего, интересного и полезного - несите сюда. Когда за стайкой детишек закрылась дверь, старик снова уселся в кресло и погрузился в привычную апатию.
Папа Карло: /переход куклы с улиц города/ День первый. Полдень. На улице снова загрохотало колесо тачки, летящей по мостовой, и ворвавшиеся дети наперебой загалдели: - Папа Карло, смотри, какая кукла! Она грязная, она сломаная, но ты ведь её починишь, да? Она ведь дорогая! И, наверное, кто-нибудь купит, да? - Тише дети, сейчас посмотрим. Работа неизвестного мастера впечатляла, даже несмотря на столь плачевное её нынешнее состояние. - Детишки, ваша мама ведь портниха? - рассеяно спросил папа Карло, вынимая куклу из тачки. - Да, - хором подтвердили дети. - Тогда пускай зайдёт ко мне сегодня, ближе к вечеру. Будет для неё заказ, - Карло бережно отнёс куклу в подвал, посадил на верстак и аккуратно срезал с неё тряпьё, в которое превратилось некогда нарядное платье. Бросив шмотки в мусорный бочонок, он поднялся наверх, оставив куклу в уединении.
Кукла: День первый. День… /с Улиц города/ Тележка подъехала к двери, вывеска над которой указывала, что это магазин игрушек. И если бы не она, Кукла бы не догадалась, что здесь располагается такое, по законам логики, приятное место. Дети ринулись внутрь для того чтобы через минуту на пороге появился мужчина – уже в летах, с таким выражением безысходности на лице, что у Куклы защемила пружина, которая была вместо сердца. «Почему люди бывают такими несчастными? Они же живые – они могут ходить, разговаривать друг с другом, делать все, что захотят! Почему же они не ценят этого дара?» Голова опустилась на плече Папы Карло, как гласила вывеска и голоса детей, и Кукла увидела ряды марионеток, вывешенных в магазине – все они были искусно сделанными, но совсем не живыми. От этого стало еще грустнее. «Лучше быть поломанной куклой, чем мертвой марионеткой!» Куклу отнесли в подвал и оставили одну. Обзор открывался на голую стену, да стол со столярными инструментами. Все это было не слишком интересно, но все же создавало определенное разнообразие, особенно по сравнению с брусчаткой переулка. «Он хочет меня продать… Наверное, это правильно. Ему нужны деньги, да и этим детям тоже. А мне – мне все равно где быть. Правда как он собирается меня подчинить, если это не удалось даже мастеру Арнери?» - Кукле оставалось только ждать, ответов на свои вопросы.
Папа Карло: День первый. Пол-День. Где-то через час в магазин вошла пышная женщина в платье со множеством рюш и оборок. Глубоким голосом она завела разговор: - Здравствуй, Карло. Спасибо за то, что подкармливаешь детишек - самой бы мне было не справиться. Не так уж и много заказов в последнее время. Разве что форму для маранов шить. Чего звал-то, старый? - Пойдём вниз, - Карло закрыл дверь, повесил на неё табличку "Извините - у нас перерыв", и спустился в подвал перед портнихой и указал на Куклу - вот, смотри, что детки твои нашли. Я её постараюсь в порядок привести и продать. Ну а с тебя мне нужно платье на неё. Полный комплект. Расплачусь стандартно - едой. Могу и деньгами, если есть желание. - Ой, да кому в наше время нужны эти деньги, - расхохоталась толстуха, и начала ловко обмерять Куклу, - знаешь, старый, выделика мне вон тот отрез зелёного шёлка, который я вижу в ящике, и уже к вечеру у тебя будет платье. Когда-то, до того, как начала рушиться наша жизнь, я шила платье для племянницы нашего старого привратника Фараманта. Она была почти такой же стройной, как эта прелестная кукла. Платье было почти готово, когда племянница пропала и больше никогда не появлялась. А старик сошёл с ума и вскоре помер. - Мда, печальная история, - Карло выдал шёлк и спросил: - может и бархат нужен? У меня есть ещё кусок здоровый. - Да нет, оставь себе пока. Ну пока, старый. Будет вечер - будет тебе платье для красотки. Отмыть от грязи её только не забудь - иначе кто такую замарашку купит? Карло проводил портниху, снова запер дверь и вернулся в мастерскую. Наполнив ведро водой из фыркающей трубы водопровода, он принялся отмывать Куклу от наслоений едкой городской грязи.
Кукла: День первый. День. Время как всегда тянулось для Куклы, она уже привыкла к его неспешному ходу. Ей и в мысли не приходило торопить его, или желать остановить – может потому, что жизнь ее была всегда довольно однообразной, когда любой интерьер очень быстро становился привычным, изученным до последней мелочи, от наименьшего завитка на обоях до паучка, плетущего паутину в уголке оконного проема. Вот и сейчас та картинка, которую она наблюдала, успела отпечататься в кукольной памяти. Кукла прислушивалась к шебуршению за стеной – похоже крысы, как и на улице, в поисках пропитания. От этого занимательного занятия ее отвлекли шаги на лестнице, затем дверь впустила того самого мужчину и незнакомую женщину. Дама стала со знанием дела снимать мерки – это было занимательно. Давно никто не снимал с Куклы мерок – последний раз еще во дворце, когда она выросла из очередного милого платьица. Как это было давно… Кукла поймала себя на мысли, что ее вовсе не волнует, каким будет платье, и будет ли оно вообще – нагота ее не смущала, а холод не был знаком. Она не была молодой девушкой, приходящей в восторг от красивого наряда, она была просто сломанной куклой. «Впрочем, чтобы меня продать, нужно красивое платье.» Женщина ушла, а Папа Карло занялся работой. Кукла с интересом наблюдала своими неподвижными, но такими некукольными глазами, за его движениями, гадая, что будет, если вода попадет в ее сложный механизм через рваные полосы на груди, оставленные когда-то давно саблей гвардейца; и как мужчина собирается ее чинить – все же она не марионетка.
Папа Карло: День первый. Сумерки Отмыв Куклу от грязи, Карло осторожно заглянул сквозь разрезы в механизм и с превеликим сожалением покачал головой: - Увы, девочка, я не смогу тебя починить. И сможет ли кто в этом мире - не знаю. Достав из ящика под верстаком нитки и кривую иглу, он аккуратным, мелким стежком зашил рванные раны на груди. Когда он затянул последний узелок и скрывал швы за тонким слоем краски, лишь слегко отличавшейся по цвету от кожи куклы, наверху зазвонил колокольчик. Карло положил последний слой, закрыл банку с краской и поднялся наверх.
Кукла: День первый. Ходят слухи, что приближаются сумерки. Услышав слова папы Карло, Кукла огорчилась. Пусть она и не была наивной оптимисткой, но ничто человеческое было ей не чуждо, в частности надежда, пусть призрачная, пусть несбыточная, но от нее было не скрыться даже Кукле. Она отравляла и ее существование каждым несбывшимся ожиданием, принося горечь разочарования, пусть и не такую острую и глубокую, как у людей. Мысленно Кукла тяжело вздохнула и опустила голову, поняв, что наделе ей, судя по всему, никогда не станут возможны подобные действия, какие-либо действия… только мысли. Кукла наблюдала за тем, как папа Карло зашивает раны у нее на груди. Конечно, боли она не чувствовала, как и в тот день, когда раны были нанесены, но чувствовала каждое прикосновение иглы, как нить скользила сквозь крошечные отверстия в ее коже… это было не слишком приятно. А потом папа Карло ушел, вновь оставив сломанную Куклу одну. Она сидела и разглядывала краску, скрывающую шов. «Теперь я отчасти марионетка…» - с грустью подумала Кукла. – «Интересно, меня кто-нибудь купит? Кто?»
Папа Карло: День первый. Сумерки - И это снова я. Пойдём, старый, оденем твою куклу, - портниха протиснулась мимо Карло в магазин и прогремела деревянными башмаками в подвал. Карло закрыл дверь и спустился вслед за ней. Внизу портниха развернула принесённый свёрток и достала из него кружевные штанишки и сорочку, нижнее платье, верхнее платье, туфельки и заколку для волос с тканевой розой. Всё было изумрудно-зелёного цвета, различных оттенков, кроме ярко-алой розы. - Ох, старый, что же ты волосы ей так плохо вымыл, - с неудовольствием отметила портниха и оттащила куклу к крану, засунув головой под струю воды. Тщательно промыв голову, она вернула куклу на место и повернулась к Карло. - Ну что, старый, угости вином гостью, пока сохнет причёска нашей принцессы. Карло достал бутылку граппы, и потёк привычный разговор ни о чём. О погоде, о политике, о последних новостях, о том, как ужас какой, вчера убили соседа портнихи, милейшего старика...
Кукла: День первый. Время в подвале без окон течет своим ходом, но на улице, кажется, вечер. От меланхоличного самосозерцания Куклу отвлек скрип открывающийся двери, которая пропустила всю ту же внушительную даму, что днем снимала с Куклы мерки. «Так быстро? Может она волшебница?» - Думала Кукла, равнодушно взирая на сокровища, извлекаемые женщиной. Возможно, живую девушку такая обновка и привела бы в восторг, но Кукле не было знакомо такое чувство, равно как и желание выглядеть красивой или быть одетой по последней сказочной моде… «Только когда наследник был рядом, мне было приятно, что на мне надето красивое платье, которое радует его взгляд…» - Воспоминания о том безмятежном времени снова встали перед глазами Куклы. – «То были хорошие годы, счастливые, хотя Тутти и был совершенно несносным. Интересно, какой он теперь, где он, что с ним…» Из омута ярких цветных картинок Куклу вернуло более чем бесцеремонное отношение к ее персоне. Женщина действовала пусть и споро, но не слишком церемонясь, полагая, что Кукла – просто бездушная игрушка. Чувствуя, как капельки стекают по спине, Кукла сидела и ждала продолжения экзекуций.
Папа Карло: День первый. Сумерки Когда бутылка была допита, и волосы Куклы почти высохли, повеселевшая портниха начала одевать Куклу. - Ты смотрика. Гнётся, как живая! Карло смотрел из угла и на секунду показалось, что тень улыбки промелькнула на его лице - но лишь показалось. Дождавшись, когда Кукла будет одета, причёсана и обута, он молча вручил портнихе здоровый пергаментный пакет с мясом и сухарями и проводил её наверх, подняв наверх и Куклу. Попрощавшись с толстухой и закрыв за ней дверь, он поставил ближе к витрине стул и усадил на него Куклу. Выйдя наружу он закрыл ставни, запер дверь на замок и отправился в бар. /Улочки города/
Кукла: Первый день. Наконец видно, что да, вечер! Кукла сидела и смотрела на улицу, и на свое отражение в запыленной витрине магазина. Цветные блики, раскрашивающие прозрачную (ну почти) поверхность, складывались в презабавнейшую картинку, даже довольно милую. Кукла давно забыла, как выглядит, а сейчас поняла, что никогда и не знала. Конечно, она видела свое отражение давно во дворце Трех Толстяков, а потом она видела девочку, которая выдавала себя за нее – за Куклу Наследника Тутти, такую похожую на нее, или это Кукла была похожа на девочку… В любом случае, они были поразительно похожи – словно близнецы. Но то, что предстало перед глазами Куклы сейчас, несколько не напоминало образ, запечатленный в памяти – она увидела смуглое лицо, обрамленное черными волосами, и с не менее черными огромными глазищами, с интересом взирающими на мир вокруг. Голова задорно наклонена на бок, от чего аккуратные локоны, уложенные портнихой, забавно свисают темными причудливыми сосульками. Ни дать ни взять озорница, присевшая передохнуть пару секунд. Но Кукла знала, что ей не подняться, для того чтобы совершить очередную гипотетическую шалость. От этого становилось грустно. Она посмотрела на улицу за окном – там как раз проходила молоденькая девушка и мальчуган, увлеченно рассказывающий ей что-то. Люди… Живые люди! Как давно Кукла не наблюдала вот так за живыми людьми – только слушала шаги, или обрывки разговоров.
полная версия страницы