Форум » Периферия » Маково поле. День третий. » Ответить
Маково поле. День третий.
Сказочник: Место, слишком безумное даже для Волшебной Страны. Обладает мощнейшим галлюциногенным фоном с сильным отравляющим воздействием. Сколько народу здесь погибло - не счесть, и, говорят, до сих пор маячат на границах Макова Поля их истощенные, сумасшедшие призраки, не могущие и после смерти выбраться из объятий дурмана. Впрочем, рисковых людей всегда полным-полно, и весь наркотрафик Wonderland'а берет свое начало отсюда. первый день истории второй день истории
Ответов - 2
Маленькая Разбойница: День Третий. Утро. Пусть оно будет ярким.. ..Так давно, словно этого никогда и не было, на площадях Изумрудного Города, шумно, под аккомпанемент песен бардов и трубадуров, устраивались праздники. По любому поводу – тогда умели и желали веселиться. Город оживал еще до рассвета: самые ранние любители празднеств заставали уже аккуратно возведенные ярмарочные лотки, вкусно пахнущие готовящимися угощениями, а по соседству с ними – продавцов огромных сверкающих воздушных шаров всех оттенков зеленого. Цирковые труппы сооружали сцены, приводили в порядок инвентарь, выводили пони и осликов, на которых катались дети. Большое, радостное, трепещущее пятно праздничного веселья расползалось по городу, заполняло улочки центра и окраин бурлящим шумом смеха, болтовни и звона множества колокольчиков. Под ногами шныряли неистово мяукающие кошки и тявкающие собаки, а воробьи, ласточки, вороны и другие городские птицы невообразимым шумом пытались перебороть наяривающий разудалые мелодии городской оркестр. А к вечеру, когда становилось прохладно, празднующие отгоняли тени слабо чадящими факелами, а городские власти дарили последний за сегодняшний день подарок жителям Изумрудного города. Темное небо наполнялось слабым свистом взмывающих вверх снарядов, и через несколько секунд они расцветали волшебными гигантскими цветами. Переливаясь, хлопая и осыпаясь блестками на землю, фейерверки разноцветными огнями освещали притихнувший было в немом восторге город. Но лишь на доли минут: опадание, исчезновение каждого цветка толпа встречала восхищенным выдохом, радостными свистом и смехом. Ночная серенада праздника играла последнюю, самую запоминающуюся партию, ставя точку трепыхающейся искрой. Лайе очень хотелось бы поглядеть на этот праздник. Быть там от начала до конца. Но с ее везением, девушке удалось застать лишь концовку - невообразимо яркий круговорот вспыхивающих огней. То ли Королева специально так сделала, то ли это был побочный эффект перемещения, но секунды, показавшиеся Лайе часами, были наполнены фейерверками и абсолютно дезориентировали оппозиционерку. Лайа приземлилась на Маковое поле носом в землю и некоторое время не могла сообразить, где же ее руки-ноги и как ими пользоваться. Перед глазами все еще кружили чарующие цветы, принимающие форму прозаических кругов и точечек. «Ничего себе путешествие.. – Подумала Лайа. - Еще пару таких и я, пожалуй, ничем Волшебной стране помочь не смогу» Она поднялась с земли, вытирая об одежду измазанные ладони и нос. Легких холодком кольнуло плечи и шею – как напоминание о данном на Дороге обещании, напоминание о посвящении. Разбойница подумала, что, возможно, она должна себя как-то по-другому ощущать после всего произошедшего. Более.. Возвышенно, что ли. Но на деле Лайа оставалась все той же Лайей, разве что несколько уставшей, все еще ошарашенной ярким переходом и.. «Хм, - с неуютной застенчивостью подумала девушка, - она на меня так посмотрела тогда..» В горле неприятно зацарапало. Туман, окруживший и без того опасно-дурманное Маковое поле, дал о себе знать. Оппозиционерка торопливо потянулась за респиратором, и тут только заметила, что рядом нет Маши. «Где она? – Раздуваемая искра паники заставила Лайу сделать пару неуверенных шагов по омертвелой шуршащей траве. – О, хорош Оруженосец! Потерять своего Рыцаря в самом начале путешествия!..» Почему-то, несмотря на всю упорную гордость и непримиримость к навязываемым правилам, Лайа совершенно спокойно, безо всяких возражений приняла на себя роль защитника и помощника Рыцаря. Может быть потому, что Маша не могла не вызвать доверия, или желания оберегать это хрупкое создание. Похожее на.. Маленькую сказку, в самом начале ее зарождения, когда только светлая, не оформившаяся мысль мелькает в голове у Сказочника. А может потому, что Маленькая Разбойница просто-напросто выросла. - Маша! Где ты?!
Мария Штальбаум: Утро третьего дня. Пусть оно просто будет Поднимаясь с дышащей ядовитой сухостью (маскирующейся под иллюзорную влагу. разумеется), мадмуазель Штальбаум не чувствовала радости от того, что узнала, наконец, имя той холодной тяжести на собственных плечах, о природе которой раньше смутно догадывалась. В ночных кошмарах. Многие важные знания о собственной судьбе долгие годы успешно притворяются банальными в своей фантастичности детскими страшилками, и не стоит, должно быть сожалеть ни о наличии спасительной повязки на глазах, ни о её потере – все равно пустые сожаления ничего не изменят. Даже деятельные-то скорее всего… Да, в наш скупой век скорбеть об иллюзиях, тем более утраченных – неоправданная расточительность. Любви и жалости не хватает даже на нуждающихся, даже на живых. Ещё живых. «Как много печального в безумствах моей новой настоящей жизни. Но я это выдержу. Не будем драматизировать, мой дорогой мир, я всегда это знала, просто вспомнила только сейчас. Не будем драматизировать – вот тебе моя рука»… Так или иначе, Мари была поглощена совершенно иными ощущениями. Она опиралась ладонями на недоверчивую, наученную осторожности и мстительности землю и как никогда ясно чувствовала себя – нет, не её частью – ею. Немного бескрайним Маковым полем, коварной ловушкой, дарящей жертвам страшные и красочные сновидения и не считавшей глупые суетные жизни слишком большой ценой за приключение, к которому по-детски великодушно их приобщала. Немного Дорогой из желтого кирпича, почти позабывшей о роли чьих-то рук и воли в своем рождении, давно ставшей своенравным и капризным существом, искренне верящим в единоличность определения собственных поворотов и обрывов. Немного стенами Изумрудного города, уставшими служить орудием неизменного по своей сути обмана, ради которого были возведены, и не находящими понимания со стороны своих сиюминутных повелителей. Немного утренним небом, корчащимся в кислотных рассветных бликах. Немного ночью, с облегчением удалившейся в глухие чащи подальше от вдохновленных её именем безумцев. Немного всеми жителями и гостями Волшебной страны, её одушевленными камнями и бездушными людьми, её многословными декорациями и бессловесными героями, тенями живых, беспамятством мертвых, бегством от звенящей, пылающей, пряной безысходности. И немного опасной неигрушечной неизвестностью, шепотом манящей из дальних зарослей маков. Вообще-то неизвестность была более чем холодна к разнообразным алчным скитальцам, но в этот раз ей отчего-то любопытно стало взглануть на печальную улыбку нежданно объявившейся родственной души. И Мари Штальбаум, выпрямившись во весь рост и козырьком приложив ко лбу ладонь, улыбнулась ей. Теперь у судьбы вместо зеленых глаз алые маки. Какая, в сущности, разница. От морока единения с таким внутренним внешним миром Мари отвлек голос Лайи, оглушительно прозвучавший где-то рядом – не то, чтобы морок действительно исчез, скорее, нехотя стал прозрачнее, позволяя видеть то, что в данный момент претендовало на звание объективной реальности. «Где я, где? Там где меня зовут, так, верно, правильнее». - Здесь, - честно ответила Мари своему встревоженному оруженосцу, как могла бы ответить сейчас почти каждому. Ей хватило нескольких шагов, чтобы дотянуться до напряженной спины Лайи и положить руку на её плечо. – Я здесь, с тобой. Нам пора. Не оборачиваясь, она рассекла воздух ребром ладони, не то показывая направление, не то протягивая кому-то абстрактному руку для рукопожатия. Серые глаза смотрели в пустоту неподвижно, спокойно, с уверенностью в завтрашнем дне и самоиронией осужденного на смертную казнь и венчанного на царство. Сапоги, респиратор и железная воля – джентльменский набор безызвестных героев. Мари отвела в сторону шелковые головки слабо колышущихся в утреннем безветрии маков и осторожным шагом, не ломая стеблей, направилась вглубь сверкающего переливами холодных цветов поля навстречу знакомому металлическому любопытству неизвестности.
полная версия страницы